Warning: strpos() expects parameter 1 to be string, array given in /home/ghmymsgu/public_html/wp-includes/blocks.php on line 20

Warning: strpos() expects parameter 1 to be string, array given in /home/ghmymsgu/public_html/wp-includes/blocks.php on line 20
Андроник (Лукаш), схиархимандрит, подвижник Глинской пустыни — Новини Полтавської єпархії

Андроник (Лукаш), схиархимандрит, подвижник Глинской пустыни

В миру Алексий († 21 марта 1974 г.). Родился в крестьянской семье в с. Лука близ Лохвицы на Полтавщине (1889). В Глинскую пустынь пришел в 1905-1906 гг. В 1915 г. был призван на фронт, затем оказался в плену, где провел 3,5 года; наученный старцами принимать все испытания с верой в Промысл Божий, он в смирении переносил тяжелые условия плена, а впоследствии вспоминал: «Мы землю копали: всё равно ведь нужно трудиться, — и чудеса Божии сопутствовали нам«. В 1918 г. Алексий вернулся в обитель и стал нести послушание на мельнице, затем был назначен экономом, в 1920 г. принял постриг в рясофор, а в 1921 г. — в мантию (с именем Андроник). При закрытии пустыни (1922) он был рукоположен в иеродиакона и стал келейником викария Курской епархии епископа сщмч. Павлина (Крошечкина). Однажды в храме к о. Андронику подошла женщина, которая со слезами посетовала о закрытии храмов и молчании колоколов. «Бог даст, и зазвонят», — ответил подвижник, за что вскоре был арестован и сослан на 5 лет в лагерь на Колыме. В лагере о. Андроник работал санитаром тюремной больницы (где ссыльные узбеки называли его «мамой»). Освобожденный досрочно, он вновь стал келейником у владыки Павлина, в 1926 г. был рукоположен в иеромонаха.

В 1927 г. был пострижен в схиму в связи с тяжелой болезнью. В кон. 1930-х гг. о. Андроника арестовали, требуя дать показания против владыки Павлина. Один из работников НКВД сильно ударил инока, и тот, упав без сознания, пришел в себя лишь в тюремной больнице (на вопрос, что случилось, он смиренно отвечал: шел на допрос, упал и ударился о камень). В другой раз о. Андроника привели в помещение с раскаленной печью и приказали влезть на нее; подвижник скромно спросил, нужно ли разуваться, и издевательство отменили. 3-м испытанием стало содержание на холоде в одном белье. Предложенных бумаг о. Андроник так и не подписал, говоря: «Я неграмотный. Не знаю, что там написано». Вновь отправленный на Колыму, он, по его признанию, почувствовал там себя легче, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь». Своим трудолюбием и внутренним благородством инок снискал уважение заключенных и стражей. В конце срока начальник лагеря взял о. Андроника в свою семью, где подвижник вел домашнее хозяйство (однажды он повесил в доме маленькую картинку «Воскресение Христово» и на упрек начальника отвечал: «Не нравится — уйду в лагерь»). В 1948 г. схимник вернулся в пустынь, в 1949 г. был назначен благочинным и ризничим, в 1955 г. — возведен в сан игумена. Он стал опытным и любимым духовником, одним из самых известных старцев обители. После 2-го закрытия монастыря о. Андроник переехал в Тбилиси и служил в Александро-Невском соборе. Он вел переписку с глинскими иноками, к нему ехали со всего СССР (в одном из писем старца есть строки: «Духовный и возлюбленный мой родной сыночек… Буду молиться за тебя, родной, но ты и сам приложи свой посильный труд»). В 1966 г. о. Иоанн (Маслов) записал беседы прп. Андроника на магнитофонную пленку. За полгода до кончины старец перенес инсульт. 17 марта 1974 г. он весь день пробыл в забытьи, а затем молвил: «Милость Божия всё покроет», и начал кого-то благословлять (вероятно, он видел почивших собратий). На могиле о. Андроника (Грмагельское кладбище Тбилиси) Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх всея Грузии Давид V сказал: «Мы знаем, что ты теперь в Царстве Небесном!.. Ко всем было открыто твое любящее сердце«.

Тропарь Глинским святым, глас 4-й:

Преподобнии и богоноснии отцы наши Глинстии, / ученьми древних отцев старчество в обители утвердившии, / молитвою, кротостию, постом и смирением / с послушанием любовь Христову стяжавшии: /во дни гонения в разсеянии за веру православную, / яко звезды на небесех всю Вслеленную просветившии / и ко Христу приведшии. / Молитеся ко Господу / помиловати и спасти души наша.

Глинский старец Схиархимандрит Андроник (Лукаш)

Память — 8 / 21 марта.

Схиархимандрит Андроник (в миру Алексей Андреевич Лукаш), маститый старец, великий молитвенник и смиренный труженик на ниве Христовой, родился 12 февраля 1889 года в селе Лука Лохвицкого уезда Полтавской губернии в семье крестьянина Андрея и его жены Акилины. Начальное образование получил в сельской церковно-приходской школе. В 1905 году, желая всецело посвятить свою жизнь Богу, Алексей приехал в Глинскую пустынь и попросил настоятеля схиархимандрита Иоанникия (Гомолко) принять его в обитель. «Строгий, умный отец Иоанникий», проверяя решимость юноши, спросил: «Ты такой молодой, а послушания у нас тяжелые. Как будешь жить?».

Но, видя непоколебимое стремление Алексея к иноческой жизни, принял его в состав братии. Сначала Алексей нес послушание в монастырской гостинице, принимая гостей, затем — на мойке белья, на кухне, в саду, на пасеке и, наконец, в скиту.

Первым его старцем был отец Аристоклий (Ветер). В 1913 году отец Аристоклий перешел в Омский Покровский монастырь, а Алексея поручили строгому аскету и опытному подвижнику отцу Иулиану (Гагарину), который научил его следить за душевными страстями, не действовать по их внушению, а, призывая Божию помощь, противоборствовать им. С детства кроткий и смиренный, Алексей полностью предал себя вволю старцев. Такая настроенность привлекала к нему благоволение и милость Божию, помогала возрастать в богоугодной жизни и идти спасительным путем духовного обновления.

Тем, кто усердно занимается внутренним подвигом, посылаются и сугубые скорби. Так и жизненный путь старца был преисполнен различных скорбей.

В 1915 году Алексея призвали в армию. Сначала он служил в Перми, но вскоре был переведен на фронт, где попал в плен к австрийцам (вместе с отцом Андроником в плен попали еще пять монахов, служивших с ним в одном взводе) и пробыл в Австрии три с половиной года. Пленных почти не кормили, работу давали самую трудную. Многие пленные умерли.

Но Алексей усиленно молился и принимал все скорби как от руки Божией. От такого внутреннего устроения в душе его постоянно сохранялся мир. Он стяжал живую веру и получал благодатные утешения. О страданиях тех лет старец с присущей ему кротостью говорил: «Мы землю копали, все равно ведь нужно трудиться. И чудеса Божии сопутствовали нам». Конвоиры, видя, как старательно он работает, предлагали ему табак (нередко пленные меняли хлеб на табак), но Алексей не брал. Они удивлялись и говорили: «И не курит, и трудится».

После окончания войны, в 1918 году, он вернулся в обитель, где сначала проходил послушание на монастырской мельнице, а затем был определен на должность эконома. 11 июня 1920 года был пострижен в рясофор, а в 1921-ом принял монашеский постриг с именем Андроник. День пострига навсегда остался в его памяти. Позднее он писал и говорил своим духовным детям: «Помните великий день вашего пострига, помните обеты при постриге, данные вами… быть истинными монахами — вовеки не согрешите».

Годы, проведенные в обители, оставили в молодом иноке неизгладимый след и способствовали его духовному совершенствованию. И впоследствии, где бы он ни был, он всегда был тверд в исполнении своих монашеских обетов.

Отец Андроник глубоко переживал закрытие Глинской пустыни и говорил, что это было «событие страшное». Своей строгой иноческой жизнью и беспрекословным послушанием монах Андроник обратил на себя внимание епископа Павлина (Крошечкина), Курского викария, который взял его к себе в келейники, а в 1922 году рукоположил во иеродиакона.

Старец рассказывал: «Однажды в храме подошла ко мне какая-то женщина и со слезами говорила, что все церкви закрыты, колокола перестали звонить, а я сказал: «Бог даст, и зазвонят». За эти слова сослали меня на Колыму в 1923 году на 5 лет».

В ссылке отец Андроник служил санитаром в тюремной больнице. Он ухаживал за больными с искренними состраданием и любовью. Все его любили, а сосланные узбеки даже звали «мамой».

Однажды в больницу привезли умершего епископа Иринарха (Синькова). Отец Андроник обмыл его и упросил врача, чтобы тот отдал для погребения епископа большой гроб, который несколько лет стоял в больнице, потом застелил гроб белой простыней, из полотенца сделал омофор, надел на епископа свою шапку и в руки дал четки. Отец Андроник написал епископу Павлину, что Господь сподобил его похоронить епископа Иринарха. В 1936 году Патриаршим местоблюстителем Блаженнейшим митрополитом Сергием он был награжден за это золотым наперсным крестом.

По амнистии отец Андроник вернулся из ссылки раньше срока и по-прежнему был келейником у епископа Павлина, который в 1926 году в Московском храме Воскресения в Сокольниках (к этому времени Преосвященный Павлин был назначен епископом Можайским, викарием Московской епархии) рукоположил его в сан иеромонаха. Через год, когда отец Андроник сильно заболел, он был пострижен в схиму с оставлением имени Андроник (в честь преподобного Андроника, память 26 (13) июня).

Колыма

В то время главное бедствие людей было — отношение к личности как к строительному материалу, обесценивание человека, его жизни. Особенно трагический оборот все это приобретало в годы, когда шло массовое истребление целых слоев населения по различным признакам — уничтожение дворян, расказачивание, раскулачивание, наконец, 1937-1938 годы — пик «большого террора», страшные годы ежовщины, которые сменились долгими десятилетиями бериевщины. В русской литературе все эти трагические события долгие годы были абсолютно запретной темой.

В 1939 году старец Андроник во второй раз был осужден и сослан на Колыму. Сначала его одиннадцать месяцев держали в тюрьме, где каждую ночь вызывали на допросы и принуждали оклеветать епископа Павлина, но старец молчал. Ему угрожали, мучили: «Поставят к стене и начинают стрелять, но мимо, запугивают». Следователь кричал на отца Андроника: «Я тебя убью», а однажды сорвал со старца крест и бросил в печь.

Отец Андроник сказал: «Что ты делаешь? Меня крестили, мне дала мать крестик, а ты срываешь». Но на допросах его не били и бранными словами в его присутствии не ругались. Только один раз во время допроса вошел в комнату «какой-то верзила» и сказал следователю: «Сколько ты будешь возиться с этим стариком?» — и ударил отца Андроника так, что тот потерял сознание.

«Очнулся уже в тюремной больнице и на вопросы, что с ним случилось, отвечал, что шел на допрос, упал да о камень ударился». Как-то привели старца в большую комнату, в которой была раскаленная печь, и сказали: «Ну, Лукаш, садись на печку».

Отец Андроник спросил: «Как, разуваться? Босым лезть?». Тогда его удержали: «Пока подожди». Во время другого допроса раздели до нижнего белья, вывели в коридор, где стояли огромные ящики в рост человека.

В таком ящике его и заперли, а мороз был пятьдесят градусов. А старец подумал, что замерзнет и умрет там, но в последний момент ящик открыли, под руки вывели его, так как сам он идти уже не мог. Много раз предлагали подписать какие-то бумаги, но отец Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что там написано», — и не подписывал. Затем отца Андроника перевели в лагерь, там было легче, допросов не было, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь».

«Месяц-полтора доходяги, прибывавшие в лагерь, не работали, но кормили их сносно. Это делалось для сохранения, точнее — для временного сохранения, рабочей силы. Ибо комплекс лагеря был рассчитан в конце концов на постепенную гибель всех заключенных — от дистрофии и цинги, от самых разных болезней.»

«Смертность в лагере была очень высокая. В «лечебной» спецзоне (точнее назвать ее предсмертной) люди умирали ежедневно. Равнодушный вахтер сверял номер личного дела с номером уже готовой таблички, трижды прокалывал покойнику грудь специальной стальной пикой, втыкал ее в грязно-гнойный снег возле вахты и выпускал умершего на волю…»

В лагере много работали, отец Андроник был там дневальным. Трудолюбие, послушание и внутреннее благородство старца вызывали уважение не только у осужденных, но и у охранников. Сам начальник лагеря очень его уважал, дорожил им и в конце срока взял к себе в дом, где отец Андроник вел все домашнее хозяйство. «Я повесил картиночку «Воскресение», молился, а когда начальник стал за это упрекать, то сказал: «Не нравится — уйду в лагерь», — рассказывал старец.

По-видимому, он сильно болел в то время, так как просил начальника в случае его смерти сообщить в Патриархию, что скончался такой-то схимник. Все в той семье очень полюбили отца Андроника; жена начальника расспрашивала его о духовной жизни, а когда закончился срок отца Андроника и он уезжал в Глинскую пустынь, она дала ему денег на дорогу. Сам же начальник всеми силами пытался удержать отца Андроника, жалко ему было расставаться со старцем.

Глинская пустынь

28 сентября 1948 года отец Андроник вернулся в Глинскую пустынь. С самыми теплыми чувствами братской любви встретили его настоятель и старцы обители. Видя высокоподвижническую жизнь отца Андроника, епископ Сумской и Ахтырский Иларион в апреле 1949 года назначил его благочинным и ризничным монастыря. Как благочинный, он должен был следить за всем в обители, собирать братию на общие послушания (сенокос, заготовку дров, работы на огороде и др.), где всегда сам был первым. Во всех делах отец Андроник был энергичен и бодр, так что слово его, живое, задушевное, ясное, подбадривало всех окружающих. Работать с ним было легко и радостно.

Душа отца Андроника, очищенная многими скорбями, была преисполнена благодатных даров Святого Духа. Эта духоносность и привлекала людей к старцу. Великодушно претерпев все страдания, он делом исполнил заповедь: «Любите врагов ваших» и стяжал в своем сердце величайший дар благодати Божией — христианскую любовь к ближнему. Смирение и кротость безраздельно царили в его душе, потому-то и ходил старец, всегда смиренно согнувшись.

В его послужном списке было сказано: «Отец Андроник отличается особым смирением, кротостью и трудолюбием; послушен, любвеобилен». Вначале братия обращались к нему лишь по делам послушаний, но, чувствуя его горячую, искреннюю, снисходительную ко всем человеческим немощам любовь и духовную опытность, стали поверять ему свою душу. После беседы со старцем, его молитв тихое и благодатное утешение наполняло их сердце.

В короткое время он снискал такое доверие, что стал братским духовником. Епископ Сумской и Ахтырский Евстратий писал: «Отец Андроник пользуется заслуженным уважением всех насельников обители. Все свободное время проводит в молитве». Действительно, ни одного решения не принимал старец без усердной молитвы. За своих духовных детей молился он непрестанно, как сам писал: «Сколько есть моих сил, всегда днем и ночью я вас поминаю в своих прежних молитвах». Мудрый духовный наставник, отец Андроник имел дар от Бога безошибочно видеть внутреннее состояние человека. Вся сила духовного руководства старца сводилась к тому, чтобы указать каждой душе путь спасения через веру во Христа Спасителя. Спасая других, он и сам восходил на вершину богообщения, и слушающих его возводил за собой.

Советы старца всегда были основаны на учении святых отцов. В сохранившихся записях отца Андроника собраны наставления из «Отечника», «Луга духовного», других святоотеческих творений, а также глубокие по своему содержанию собственные изречения старца, которые он сам переписывал и раздавал своим ученикам.

5 мая 1955 года по благословению Святейшего Патриарха Алексия I отец Андроник был возведен епископом Евстратием в сан схиигумена. Велик был духовный авторитет старца. Не только братия, но и сам настоятель обители архимандрит Серафим исповедовались у него. С глубоким почтением и уважением относился к нему епископ Евстратий (Подольский), который писал отцу Андронику: «Вот уже шестой год я знаю Вас в ответственной и многотрудной должности (благочинного. — Автор), которую Вы исполняете с большой ревностью и такой же большой пользой для монастыря. Вы пользуетесь заслуженной любовью как насельников обители, так и многочисленных богомольцев ее… и моим архипастырским расположением». В прошениях обители к архиерею самыми убедительными для него были слова: «Сам схиигумен Андроник лично просит Вас». В 1960 году Святейший Патриарх Алексий I наградил отца Андроника палицей.

После закрытия обители в 1961 году отец Андроник переселился в Тбилиси под непосредственное попечение бывшего начальника Глинской пустыни митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), который очень любил и почитал старца. В Грузии отец Андроник продолжил свое старческое служение. Он совершал богослужения и исповедовал в храме святого Александра Невского, кафедральном храме владыки Зиновия. Сюда, как раньше в Глинскую пустынь, со всех концов страны устремились к нему ищущие спасения. Поистине, старец был пастырь духовный. Вся его жизнь была направлена к одной цели — спасению своей души и душ ближних.

Своим благодатным словом он врачевал язвы страждущих, утешал любовью и участием, разделял скорбь и горе, давал отраду и духовную поддержку. По его молитвам врачевались не только духовные раны, но и болезни телесные. Его пастырство побуждало иерархов Грузинской Православной Церкви ревностнее относиться к своему служению, поскольку у них в храмах было немного богомольцев, а церковь, где исповедовал отец Андроник, всегда была переполнена, благодаря молитвенному подвигу старца. В 1963 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия I митрополит Зиновий возвел отца Андроника в сан архимандрита.

Тесна была духовная связь отца Андроника со всеми глинскими иноками, которые часто писали ему, приезжали. «Сердце горело, когда ехали к старцу», — вспоминали они. Письма отца Андроника к его духовным детям, инокам Глинской пустыни, составляющая часть его духовного наследия, проникнуты необыкновенно искренней, трогательной любовью, истинно отцовской заботой и даже лаской. В то же время они содержат и строгие, мудрые, высокодуховные наставления. Приведем лишь несколько отрывков из его писем:

«Духовный и возлюбленный мой родной сыночек отец И. (имя снято автором). Не скорби. Господь — сердцеведец, призови Его крепкой сердечной верой, и Он, Всеблагий, всегда тебе поможет. А больше всего всегда старайся и дела, и жизнь свою предавать всецело святой воле Божией. Буду молиться за тебя, родной, но ты и сам приложи свой посильный труд к этому делу».

«Мужайтесь, и да крепится сердце ваше среди докучливых и иногда устрашающих искушений. Добро всегда иметь Господа пред собою и в Его присутствии находиться в непрестанной молитве. Господи, посылаешь ми скорби, прошу: пошли и терпение. Господи помилуй, Господи помилуй, Господи прости, помоги мне Господи Крест Твой понести».

«Радуйся во искушениях, которые будут допущены тебе, при посредстве их приобретается духовный плод».

«Молися почаще и говори: «Не яко аз хощу, а яко Ты, Отче». Матерь Божию нужно просить, Она никогда не оставит». Только нужно крепко веровать».

К Матери Божией имел отец Андроник величайшее благоговение и любовь: «Поручитесь Матери Божией — Она вас всегда и везде спасет!»

Очень часто старец повторял: «У человека не возможно, у Бога все возможно», «Нужно думать и помнить каждую минуту о смерти. Как ложишься спать, думай: «Легли многие и не встали; заснул — и на вечность».

К старцу обращались многие священнослужители для разрешения вопросов, которые у них возникали в их пастырской деятельности. Вот дословные ответы старца на некоторые из таких вопросов:

«Те, кто причащаются каждый день, — эти люди в прелести. Это не нужно, это от лукавого. Причащаться надо только один раз в месяц. Нужно приготовиться к Причастию, отсекать своеволие, чтобы Причастие было во спасение, а не во осуждение. Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник. Священникам надо почаще каяться. Людей исповедуем часто, а сами не каемся. Хорошо каждый день исповедоваться, что есть на совести.

Если в храме есть ковры, на которых изображены кресты, то такие ковры надо убрать… на кресте был Господь распят, а мы ходим, топчем. Однажды в Глинскую пустынь прислали дорогой ковер, а на нем большой крест, но сразу заметили и убрали.

Во время литургии на жертвеннике и на престоле нужно, чтобы обязательно горели свечи, если не горят, то смертно согрешает иерей».

Достигнув преклонного возраста, схиархимандрит Андроник почувствовал, что приближается переход его в иной мир, к чему он бдением, пощением и молитвой готовился всю свою жизнь. В ноябре 1973 года во время чтения утренней молитвы «Боже, очисти мя, грешного…» он стал говорить невнятно и сбивчиво, вскоре у него пропала речь и отнялась левая сторона тела. Многие полагали, что ему осталось жить несколько часов, но Божиим Промыслом он еще должен был пожить на пользу своих духовных чад. Через двадцать пять дней речь его восстановилась, но паралич левой стороны продолжался до самой кончины.

Не имея возможности по болезни посещать богослужения, он переносил болезнь без ропота и непрестанно молился дома, ежедневно причащаясь Святых Христовых Таин. На первой седмице Великого поста отец Андроник почувствовал облегчение и даже мог петь ирмос «Помощник и Покровитель…» И никто теперь уже не думал, что это была последняя его песнь. На третьей седмице его здоровье ухудшилось, и он перестал принимать пищу. 17 марта 1974 года, в воскресенье, в половине шестого утра, он был в забытьи.

Это состояние продолжалось до 10 часов вечера, когда он внятно произнес слова: «Милость Божия все покроет», а затем начал кого-то благословлять. По-видимому, за строгую подвижническую жизнь Господь сподобил его узреть отшедших своих собратий по духу. После этого он пришел в сознание и тихо сказал: «Я буду умирать»,- закрыл глаза и уже ни с кем не говорил, хотя все понимал и оставался в полном сознании. Силы старца слабели, и 21 марта, в четверг, в начале шестого часа утра он в мирной и безболезненной кончине предал дух свой Богу.

21 марта гроб с телом почившего схиархимандрита Андроника был поставлен в соборе в честь Святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси, где митрополит Зиновий совершил великую панихиду. Тело старца находилось в соборе до 26 марта. У гроба совершались панихиды и читалось местными и приезжими священниками Святое Евангелие. 26 марта архимандрит Иоанн (Маслов) с собором клириков совершил литургию Преждеосвященных Даров.

Память об отце Андронике будет всегда жить в сердцах многих людей. Он поистине «подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил», а теперь ему «готовится венец правды, который даст Господь, Праведный Судия в день оный» (2 Тим. 4, 7-8).